Ему 79, ей 80. Дружили в молодости, встретились вновь несколько лет назад. Вторых половин уже нет в живых, дети выросли. Хотели наконец пожить для себя, друг для друга. Но вспыхнувшее вновь чувство разделили границы...
Оля
Александр Крум звонит Ольге Клеповой каждый день. Ему нужно слышать ее голос, знать, что с ней всё в порядке. А еще эти разговоры – огонёк надежды на то, что всё ещё может исправиться, наладиться...
– О чем вы говорите? – спрашиваю я.
– Да...
Александр Иванович осекается, вытирает набежавшую слезу, прикрывает глаза рукой. Ему больно говорить о том, что потерял. Он в селе Большом Федоровского района, она в российском городе Перми. В конце прошлого года Александра Крума депортировали из Российской Федерации. Пять лет он теперь не может пересекать границу. А им на двоих больше ста пятидесяти. Как знать, смогут ли встретиться вновь? И она приехать не может: границы закрыты, он ей официально даже не родственник.
– У меня и фотографии ее нет, – сокрушенно вздыхает он. – Хоть бы посмотреть на Олю. В последний раз, когда был там, так и подмывало взять фото ее на память. Будто знал. Но не взял...
Через время
Они познакомились на танцах. Ольга была из соседнего села. Веселую живую девушку Александр приметил сразу. Потанцевали, познакомились, стали дружить. А потом она уехала на работу в Костанайский район. Какое-то время еще пытались переписываться, да все так и сошло на нет. Он создал свою семью, она свою. Встретились через много лет – в 2016 году.
Тогда еще супруга Александра Крума была жива, но в тяжелом состоянии. Он ухаживал за ней до самой смерти. Понятное дело, ни о чем другом не думал. Но через время начал общаться с Ольгой. Их тянули друг к другу воспоминания юности и общность судеб: супруг Ольги тоже уже умер.
Три года назад Александр впервые поехал к ней.
Не побоялся границ и расстояний, несмотря на то что писать сейчас почти не может (у него всего два класса образования, да и та грамота, что выучил, подзабылась). При пересечении границы миграционную карту ему посторонние люди заполняли, просил. В Челябинске помогла сесть на поезд дочка, которая живет в тех краях. В Перми встретила Ольга. Она была всё такой же, как в молодости – живой, расторопной, энергичной, стройной. И он, хоть постарел, поседел и ходил с палочкой, оставался тем же надежным и заботливым защитником. Чувства вспыхнули.
Для других
Сначала Александр даже не понял, что его депортировали. Когда он был у Ольги в третий раз, она решила сделать ему временную регистрацию. Пошли в паспортный стол, а там обнаружилось, что он просрочил выезд: находился около двух месяцев вместо положенного законом одного. Задержали, КПЗ, суд. Штраф в 3000 рублей и, как оказалось, депортация.
Тогда он просто думал, что дело закончилось штрафом. Приехал к дочке, та решила тоже попробовать сделать ему временную прописку. Но нужен был паспорт. Александр Иванович поехал домой, получил в январе паспорт и... не смог въехать в Россию. Оказался отрезан и от любимой, и от дочери.
Он разводит руками: да, оказывается, нарушил закон. Но ведь не по злому умыслу. В жизни пришлось ему несладко. И не его вина, что не получил образования. Семью Крум депортировали на территорию Федоровского района в 1941 году из Поволжья. Тогда Александру было всего 8 месяцев. Отца отправили в трудовые лагеря. Пришлось парнишке с детства идти работать. Так и не было времени закончить школу. Всю жизнь он проработал скотником – 44 года стажа. Получал грамоты и благодарности. Дома тоже держал большое хозяйство. Всю жизнь жил не для себя, а для других. Даже в девяностые уезжал в Германию только ради детей – они с женой были заявителями, дети с ними. В итоге дети (сейчас там сын и дочь) остались на чужбине, а Александр с супругой вернулись. Не смог он, тянуло на родину, в дорогое сердцу село Большое.
Вернулся и два года разгребал последствия – он уже стал гражданином Германии, а вот обратно получить казахстанское гражданство не мог. Добился – от его имени даже Президенту писали. Он верит, что и сейчас можно добиться, вернуть счастье. Родное село и сейчас покидать тяжело, не отпускает. Но ради любви чего не сделаешь. Он Ольгу звал к себе, но та не захотела. Квартира в городе, дача, в которую вложено немало трудов. Да и в благоустроенной квартире в их возрасте лучше, чем в стареньком рассыпающемся домишке.
Надежда
Дочь Александра Крума тоже очень беспокоит, как отец будет выживать один. На носу зима. Он закупил уголь и дрова, но печь нужно топить каждый день, а у него больные ноги. Хорошо хоть соседи помогают – то один, то другой приглашают его обедать. Но нужна постоянная забота.
В акимате Пешковского сельского округа пообещали рассмотреть возможность назначить Круму социального работника. Это возможно только на часть ставки (у соцработника должно быть не менее пяти подопечных). И нужно еще подобрать человека.
Что же касается любви и счастья, тут сложнее. Руководитель миграционной службы ДП Кайрат Дутпаев говорит, что можно попробовать добиться отмены решения российской стороны – через суды или посольство РФ. Но нет гарантии, что получится. Сейчас дочери Александра Крума помогают коллеги и знакомые: направляют прошения и письма в уполномоченные органы РФ. Мы тоже связались с российскими коллегами, попросили опубликовать этот материал. Возможно, сердце победит букву закона. Или хотя бы вызовет общественный резонанс.
P.S. Когда верстался номер, из акимата округа сообщили, что соцработник для дедушки не найден – единственная подходящая кандидатура отказалась...
