В Казахстане активно обсуждают законопроект «О семейно-бытовом насилии». Мы решили поговорить со специалистами о противоречиях этого законопроекта.
Отцы и дети
– Одна из главных претензий активистов – в законе предусмотрено, что любое третье лицо может пожаловаться на насилие в конкретной семье, и ребенка из этой семьи могут забрать. Насколько эти опасения обоснованны?
А. Аманкулова: – В действующем законе и так есть норма о том, что свидетель насилия может сообщить о нем в полицию. В этом плане мало что изменится. Другое дело, что алгоритм и механизм действия полиции должен быть разъяснен четче. В этом я согласна с тревогами общественности. Непонятно, как будет действовать полиция в этом случае – будет ли брать объяснения со всех участников конфликта. Если ребенка все-таки забирают из семьи, то куда его должны после этого поместить? В Центр адаптации несовершеннолетних? Туда дети попадают совсем по другим причинам. Или он будет все это время находиться в здании полиции? Что тоже абсолютно неприемлемо.
Л. Должикова: – Помимо этого вызывает вопросы статья 24 «Обязанности родителя по воспитанию ребенка». В ней идет речь о том, что нельзя оставлять без присмотра ребенка, не достигшего 12-летнего возраста. Если школа находится возле дома, то даже 10-летние дети легко идут туда сами. Равно как и посещают кружки после школы. По новому проекту родитель должен уходить с работы, чтобы сопровождать ребенка на этом пути или все время быть с ним на видеосвязи. Это напоминает тотальный контроль, что также является частью насилия.
Разделить!
– Законопроект поддерживают в том, что касается насилия по отношению к женщинам, и критикуют во всём, что касается детей. Возможно, стоило разработать два разных документа?
А. Жунусова: – Думаю, документ просто должен быть разделен по конкретным категориям: женщины, дети и пожилые. Потому что это тоже категория людей, подвергающихся насилию. Такие случаи не редкость в нашем регионе. Дети забрали пенсионера из деревни в город. Дом продали, карточку с пенсией отобрали, и живет пожилой человек на птичьих правах. Подвергается экономическому насилию – его оставили без собственных средств, психологическому – потому что часто говорят вещи вроде «скорее бы тебя не стало». Хорошо, если не бьют. И здесь возникает та же ситуация, что и с женщинами, жалующимися на домашнее насилие – им некуда обратиться.
– Потому что защитные предписания от полиции на практике не действуют...
А. Аманкулова: – Именно. Потому что агрессор и жертва, как правило, живут на одной территории. Выгнать человека из его дома никто не может. Особенно если он собственник. Сделать это можно только по решению суда. Поэтому остается только один путь – изолировать женщину и ребенка. А куда? У нас в области есть единственный кризисный центр, ресурсы которого ограниченны.
Р. Бектурганова: – Мировой опыт поддерживает пратику защитных предписаний, потому что у них нет тех проблем, что есть у нас. Например, в США есть убежища для жертв домашнего насилия. Где находится такое убежище – информация закрытая. И женщины там живут даже дольше полугода, пока их жизненная ситуация не станет лучше. У нас такое место должно быть в каждом большом городе и в каждом районе. На практике мы видим, что если что-то случается с сельской жительницей, то в лучшем случае добрые люди отправляют ее в Костанай. В худшем – она продолжает терпеть побои. Некоторые акимы района пошли на то, чтобы заключить меморандумы с больницами о том, чтобы выделить одну палату в качестве убежища. Например, к такой практике пришли в Лисаковске.
Общая ответственность
– То есть для того, чтобы новый законопроект работал, у нас нет главного – инструментов?
Р. Бектурганова: – Мы рассматриваем только одну сторону проблемы – отсутствие закона. Но забываем, что у нас нет кризисных центров, семейных центров. Нет даже единого органа, который бы все это курировал. Который собирал бы статистику на системной основе. Например, вопрос насилия над пожилыми. Есть единичные истории, которые каждый узнает из своих источников, а комплексной работы в этом направлении никто не проводит.
А. Аманкулова: – Когда закон будет принят, за него будут отвечать сразу несколько ведомств – Минобразования, Минздрав и, конечно, МВД. А когда ответственность распределена, очень сложно потом с кого-то спросить исполнение закона. Поэтому нам очень нужен единый алгоритм межведомственной работы, который бы регулировал, как делят ответственность ведомства, реализующие один документ. Еще лучше, если бы у нас появился отдельный орган, отвечающий за вопрос защиты пострадавших от насилия. Когда-то ведь был в регионе отдельный департамент по защите прав детей.
Р. Бектурганова: – Наличие отдельного ведомства означает прямое финансирование, которое как раз можно было бы направить на открытие кризисных центров.
Гости на пользу
– Можно ли как-то воспитать общество, чтобы искоренить проблему насилия?
Л. Должикова: – Думаю, нужно подумать о том, нужна ли нам отмена принудительной изоляции насильников. Возможно, именно подобное наказание могло бы повлиять отрезвляюще на многих агрессоров.
А. Жунусова: – Начинать надо с работы с детьми. Потому что именно дети могут повторять родительские сценарии. Отец был агрессором – есть большая вероятность, что и сын станет им. И даже если в семье не было сценариев насилия, родителям нужно больше внимания уделять своим детям. На дистанционке многие столкнулись с тем, что не знают, как общаться с собственными детьми. Потому что привыкли – утром собрали, в школу отправили, вечером уроки. Родителям остается только накормить и проследить, чтобы лег спать. На самом же деле детско-родительские отношения нужно строить.
А. Абельдинова: – Наша семья многодетная, и нам очень важно, чтобы абсолютно каждый в ней не оставался без внимания. Поэтому мы придумали традицию совместных ужинов. Мы обязательно планируем общий прием пищи, что-то обсуждаем, разговариваем. Можем просидеть за столом два-три часа в разговорах. И всем это интересно. Я даже делаю себе заметки в течение дня: это надо обсудить с детьми за ужином. Также я обязательно знакомлюсь с друзьями своих детей. Окружение очень важно. Родители должны знать, с кем общаются их дети. И не просто быть знакомыми, но и именно знать этих людей. Поэтому я всегда говорю детям, чтобы они приглашали друзей домой. С этим тоже у многих возникают проблемы. Знаю, как сложно многим сейчас пускать в дом кого-то. И не только в случаях, когда люди стесняются скромной обстановки. Иногда это может случаться без видимых на то причин.
Л. Должикова: – Детям, между тем, такая социализация очень важна. И я согласна, что приглашение друзей домой хорошо влияет на их социализацию. Так же, как и совместный труд. Поэтому субботники в школах, которые сейчас практически не проводятся – отличная практика совместного труда. Потому что труд развивает личность. Детьми нужно заниматься сегодня, потому что от этого во много зависит, в какой стране мы будем жить через десять лет и каким будет наше гражданское общество.
