В газете и на сайте «КН» вышло всего два материала про переселенцев из Маньчжурии, но уже сейчас виден интерес к этой теме. Люди пишут, звонят, добавляют свои детали к картине прошлых дней.
Спасибо всем, кто отозвался
От них я узнал немало интересного, о чем даже понятия не имел, берясь за эти публикации. Спасибо огромное всем, кто отозвался, поделился своими воспоминаниями, может быть, порадовался за своих родителей, про которых я написал. И как бы в благодарность за этот мой скромный труд читатели высказали немало добрых слов в адрес и моих родителей, которые жили и работали в то время в Конезаводе.
Вера Филипповна Тюкавкина напомнила мне, что в год приезда переселенцев из Маньчжурии Конезаводом руководил мой отец. Так вот, все «китайцы» запомнили, что ни одна их семья не осталась без жилья и работы. Устроены были все. Такое не забывают.
А Мироновы рассказали, как, уже пойдя на повышение, мой отец каждое утро, часов этак с шести, по привычке обходил весь поселок. Стройучасток, фермы, гараж. К тем же «китайцам» подходил, каждого называл по имени-отчеству, помнил, как зовут детей.
Маму мою запомнили, как она трудилась там зоотехником-селекционером. Много раз возила лошадей на государственные испытания по всей большой стране. Однажды и меня взяла с собой. В Пятигорске мы смотрели скачки, на которых не стыдно было за наших лошадей. Почти все призы для полукровок забрали.
В Ростове-на-Дону показала мне детский дом, там она жила и училась после репрессий, которые лишили ее родителей. «Враги народа»... Когда немцы брали город в первый раз, она смогла увести детей из подшефного класса за линию фронта. Ребятишки почти все были из еврейских семей, у всех родители тоже были «врагами народа». Когда фашисты брали город во второй раз, дети уже были в далеком тылу.
Но, наверное, не надо больше о своих, неудобно, вернемся к нашим переселенцам. Не буду сорить словами, сразу дам слово читателям. Вот что написала Валентина Кнейб из Германии:
«Прочитала статью, и сразу как-то стала вспоминать своё детство, молодых родителей и всех девчонок и мальчишек, их родителей, живших на нашей улице. Вечерами, встретив коров и управившись с домашним хозяйством, все соседи выходили на лавочки, общались, а мы, их дети, бегали, играли, здесь же, на нашей, Целинной улице. Ещё я хорошо помню нашу бабушку, папину мать.
Бабушка вспоминала, как работала со своими родителями, ходила на вечёрки, на которых собиралась молодёжь. Они пели, танцевали, конечно, влюблялись. Потом наступило суровое время. В октябре 1917 года ей исполнилось уже 25 лет. Она рассказывала нам про красных и белых, про Колчака и атамана Семёнова, и как на её глазах погиб её первый муж Василий. Тогда, будучи ребенком, я не осознавала еще, что бабушка рассказывала о реальных событиях. Она же была и очевидцем, и участником той Гражданской войны.
Может быть кто-то из этих девчонок и мальчишек, которым уже самим за ...десят, прочитав эту статью на сайте или в газете, тоже вспомнят о своём детстве, прошедшем на улице Целинной в Заречном а, может быть, и нашу Бабулю!» (письмо я немного сократил)
Это был удивительный поселок
А вот еще одно письмо, которое, собственно, и подвигло меня на эти строки. Автор его - Вера Ивановна Гантимурова, не знаю, где она сейчас живет, не написала.
«Конезавод № 48 пятидесятых — шестидесятых годов - замечательный поселок того времени с большим количеством интеллигенции. Я все время задавалась вопросом - почему так? К сожалению, многие фамилии не помню, но полюбопытствовала, как там оказалась моя первая учительница, Ипофродитова Варвара Константиновна. Оказывается, её сослали как жену врага народа из Тверской губернии. Думаю, таких было много...
Мне, конечно, особенно дорога Варвара Константиновна. И как бы теперь мне о многом хотелось с ней поговорить... Конечно, не всё так было гладко сначала между китайцами и местными, как пишет Вера Тюкавкина (в ней говорит учительница), но это уже другая история...»
Вера Ивановна права, были трения, случались ссоры, но не было вражды или злобы. Всё понемногу утряслось, все стали своими. Потому что жили в поселке нормальные люди и никто никого не стравливал по национальным или иным каким признакам. Тем более, что немало людей попало сюда не по доброй воле, и хочешь не хочешь, а надо было уживаться. И мне кажется, почти всех сосланных сюда можно было назвать цветом нации. Какой бы национальности они ни были.
Коренных жителей, связанных с «основным производством», конным заводом, уже к 50-м годам было не так уж и много. Пожалуй, не меньше было саратовских и прочих немцев, сосланных сюда еще в 1941 году как потенциальных недругов. Как писали тогда в официальных бумагах, «по национальному признаку». Им ли пристало задирать нос перед приезжими «китайцами»?
У всех была похожая беда, которая искалечила жизнь целым поколениям. Сейчас вспоминаю свои школьные годы, и у меня такое ощущение, что, по крайней мере, половина моих учителей была из числа ссыльных или переселенцев. И, само собой, были они гораздо более советскими людьми, чем идиоты, их сюда сославшие.
Эти люди были повсюду заметны
Варвару Константиновну хорошо помню, хотя меня она не учила. Это была полная, суровая с виду женщина, которая на все имела свое мнение. Но дети ее любили, это видно было даже со стороны. Никогда не слышал про ее мужа, «врага народа», но одной из первых в нашей школе она удостоилась звания Заслуженного учителя Казахской ССР. Ничего о ней у меня нет, кроме этих строк в комментариях, но есть фото ее дочери Нины Васильевны с прекрасным конем на фоне Красной конюшни. Фото, кстати, не мое, его прислали мне читатели, бывшие конезаводцы, из Германии.
Не могу не вспомнить в этой связи про Курта Зигмунтовича Фарбера, талантливейшего инженера и заядлого спортсмена. Его сослали в Конезавод то ли как бывшего пленного, то ли как немецкого шпиона. Но он нашел себе здесь и профессию, и семью, и признание. В Кустанае в районе городского пляжа была освещенная лыжня, каждый мог там совершенно бесплатно кататься после работы. Так вот, в благодарность Конезаводу за то, что не дали пропасть в трудное для него время, он устроил такую же лыжню и в нем. Была она, была, я сам писал репортаж про ее открытие.
А Курт Зигмунтович долгое время руководил в Костанае горводоканалом и оставил по себе добрую память. Фарбер был другом нашей семьи, но далеко не единственным. Помню пожилую женщину с манерами иного времени. Звали ее Ольга Игнатьевна, а фамилии я и не знал. Она часто приходила к моей маме, чтобы взять чего-нибудь почитать из нашей библиотеки. Явно не коневодом была и не по доброй воле сюда попала. Как и семья Бухариных, глава которой был родным братом того самого, любимца партии, по выражению Сталина.
Может быть, в общей массе таких людей было не очень много на весь поселок, но их присутствие ощущалось. Я и сам это понял, только прочитав письмо Веры Ивановны Гантимуровой. Где и как они были видны — это отдельная история, в двух словах не расскажешь. А еще повсюду заметны были люди, только что прошедшие войну. И, конечно же, казахи, которым тоже не сладко пришлось в предвоенные годы и после. Как, собственно, и всем остальным конезаводцам.
К чему клоню? К тому, что историю поселка писали не только и не столько переселенцы из Маньчжурии. И про других неправедно наказанных людей мы не знаем вообще ничего. Будет правильным рассказать про этих людей, нужна только помощь их родственников, потомков. В жизни их как в капле воды отразилась частица истории всего нашего Казахстана. Пусть живут эти люди в памяти у нас и в этих строчках.
Владимир МОТОРИКО, автор и ведущий проекта «Как это было»
motoriko_v@mail.ru, тел.: 8(7142)541835
Фото из семейного архива Мироновых и автора.Подробнее: http://kstnews.kz/projects/kak_eto_bylo?node=39994Любое копирование материалов сайта разрешается только с активной ссылкой на материал с согласия администрации сайта. Использование авторского материала разрешается не более 30%.
