Здесь у меня, извините, небольшое допущение ради звучного заголовка. Она была с 15 лет монашкой Иверского женского монастыря в Кустанае. А он не просто кузнец, сейчас бы его назвали инженером, да еще с добавкой – топ, если так можно выразиться. Но это уже детали...
Перемены
Павел Зотов добирался до Кустаная долго, на перекладных, а то и вовсе пешком, сняв для сохранности единственные сапоги. Железная дорога из Троицка была еще в проекте, но что такое полторы сотни километров для молодого и сильного парня? В Кустанае он бывал и раньше, здесь жили его брат Иван и сестра Ольга, монашка в женском монастыре. Но тогда он приезжал мальчишкой и в гости, а сейчас явился серьезным женатым человеком, с хорошей профессией и документом, о котором раньше не мог и мечтать.
Он шел по знакомым улицам города, вдыхал горячий степной воздух, в котором не было и капли привычной уральской копоти. Шел не спеша, примечая перемены, которые случились в Кустанае со времени его прошлой сюда поездки. Еще на окраине заметил, что прибавилась пара новых ветряных мельниц, которые лениво шевелили лопастями на слабом ветру. Главная Большая улица еще утопала в песке, но неказистых землянок стало заметно меньше. И казалось, что в ароматы летней степи вплетается пряный запах свежей сосновой стружки. Город подрастал, и не только домишками. Тонкие прутики тополей стали уже почти зрелыми деревьями.
Начало пути
На Соборной площади он потолкался в базарной толпе, присмотрел торговца попроще, с самоваром и заедками. Пересчитал медяки в кармане, купил себе бублик и попросил налить чаю. Надо было как-то добираться к новому месту работы, которое досталось ему ой как непросто. А денег на извозчика не было совсем, значит, еще с десяток километров топать ему пешком до конного завода. Вздохнул, побренчал в кармане жалкими медяками и решительно зашагал из города. Напрямую, мимо пивзавода господина Лореца, через лог, не заходя по дороге в монастырь.
Сестра Ольга, конечно, приветила бы, накормила, чем Бог послал, яблоками бы угостила из монастырского сада, но очень хотелось поспеть в конезавод засветло, чтобы определиться с работой, а может быть и с жильем.
Работать он начинал с малых лет на своей родине, на строгановских заводах под Екатеринбургом. Там он, как и многие другие мальчишки из рабочих семей, чистил котлы, выгребал золу, подметал железные стружки в слесарном цехе. Бывало, и ночевал в цеху на этих стружках. Но к ремеслу имел интерес, и потихоньку, вприглядку обучился слесарному делу. И не только рукам дал привычку трудиться, голову тоже пустой не держал. И вот что из этого вышло.
По документам он был необразованным парнишкой, в школу никогда не ходил, но грамоту знал. Читать и писать его научила жена брата, причем воспитывала она его, по признанию самого Павла, больше колотушкой. А он не обижался, зная за собой строптивость характера и памятуя, что поколачивает она его за дело и любя. Вот и сумел он удивить целую комиссию из очень даже ученых людей.
Симпатии и надобность
В начале девятисотых годов прошлого века на Урале отбирали грамотных, толковых ребят для работы на конных заводах. При почти поголовной неграмотности рабочего сословия это была непростая задача. В списке этой группы был и Кустанайский конный завод, сюда тоже набирали молодежь. Это было нечто вроде ПТУ в предвидении скорой войны. Неграмотный якобы Паша Зотов удивил специалистов своими знаниями, был объявлен выигравшим конкурс и получил направление на работу в конный завод.
Но вначале парня отправили учиться инженерному и кузнечному делу. В конный завод он приехал с направлением и конкретной рабочей специальностью: кузнец. Причем, не просто кузнец, а… человек женатый, основательный. Направление на государственное предприятие выдавали... только женатым людям. Было тогда Зотову 17, в России же дозволялось венчание мужчинам с 18, а женщинам с 16 лет. Ему в этом плане повезло, была у Павла на примете невеста. Александра Тюрина. Паша присмотрел ее, когда той едва пятнадцать стукнуло. И как-то так сошлись в одной точке симпатии молодых и... казенная необходимость брака.
Павел прислал сватов, Сашенькины родители не сильно радовались, уж очень молоды были их молодые. Тем более, что сватал Александру другой, состоятельный человек и потому более приязненный старикам. А этот парнишка, кто он такой? Без роду, без племени, ни гроша за душой, только руки рабочие. Но Сашенька уперлась и другого жениха знать не хотела. Ну что тут поделаешь, дочка-то своя, не чужой человек, никто не желал ей зла. Согласились, скрепя сердце, и пошли просить в церкви разрешения на венчание. Потом поплакали, дали за дочкой приданое, одели, обули и попрощались, чувствуя, что больше не свидятся никогда. Так оно и получилось.
Павел оставил пока на Урале молодую жену. В Кустанай приехал налегке, все еще не веря, что удача улыбнулась ему, и вот в кармане у него направление на работу. Конный завод считался оборонным предприятием, и кого попало туда не брали. Да и деньги на государевой службе платили исправно и немалые. Для молодого парня, тем более уже с семьей за спиной, это было очень заманчиво. Павел миновал монастырские окраины, перешел вброд неглубокий здесь Тобол, не удержался, искупался в чистой прохладной воде и зашагал дальше.
Опять в город
К конезаводу он подошел, как и хотел, засветло. У входа в огороженный завод стоял турникет и цербер при нем, который учинил Павлу форменный допрос. Кто такой, по какому делу, покажи документ. Павел показал направление на работу, цербер сразу помягчел, но огорошил Павла. Хозяин, то бишь господин полковник Владимир Карлович Рюбин, в отъезде, в командировке в столицах. Когда будут, неизвестно, а без него ни о какой работе речи нет и быть не может. Разумеется, разговора не шло даже о возможности переночевать, и Павлу пришлось поворачивать оглобли.
Той же дорогой он побрел к Кустанаю, понимая, что ночевать придется где-то под кустом. Ну что теперь, не впервой, по дороге из Троицка ему доводилось ночевать в степи, лишь бы дождик не набежал. А с утра пораньше пошел искать временную работу, благо, умелые руки требовались везде. Город рос, строился, причем не абы как, а по плану, с широкими по тому времени улицами. Так и добрел он до мельницы купца Каргина. Известный человек, переселенец с Дона, на родине даже станица есть Каргинская, в которой, кстати, жил сам Шолохов Михаил Алексеевич.
Но это так, к слову пришлось. А здесь в Кустанае, Каргин тоже разворачивал во всю ширь свой бизнес. Мельница, понятное дело, до наших дней не дожила, но здание телефонно-телеграфной станции в центре города его детище, до сих пор стоит. Тимофей Андреевич посмотрел документ Павла, критически хмыкнул на его ветхий пиджачок и пожелал посмотреть на него в работе. Павел взялся за масленку и гаечный ключ, прошелся по шестеренкам мельницы, и хозяин сразу успокоился. Этот парнишка знает толк в железе, можно взять на работу, и даже закуток для ночлега нашелся тут же при мельнице. Так даже удобнее, все механизмы под круглосуточным приглядом.
Жизнь продолжалась, для кого-то долгая и счастливая, а для кого-то яркая, но короткая.
Владимир Моторико
Фото из архива редакции
Dиды старого Кустаная — с картин Георгия Сокова
