Геннадий Ивлиев несколько часов не дожил до получения официального извещения об отказе в присвоении группы инвалидности. Его супруга обвиняет врачей медико-социальной экспертизы и не понимает, как может умереть человек, которому сказали, что он здоров и работоспособен?
Два инсульта
Первый инсульт в 2008 году Геннадий Викторович перенес без особых осложнений. Продолжал работать водителем. Третью группу инвалидности ему присвоили в 2016 году после второго инсульта.
Удар настиг на работе: водитель вдруг перестал узнавать окружающих людей, осознавать себя. Несколько месяцев провел в больнице, последствия острого нарушения мозгового кровообращения были серьезными. До такой степени, что врачи направили его на медико-социальную экспертизу (МСЭ), где Геннадию Ивлиеву присвоили 3 группу инвалидности. Временную. Ее нужно было подтверждать каждый год.
Работать водителем он уже не мог, взяли сторожем только из-за хорошего отношения к нему работодателя. Даже эта обязанность была для Ивлиева в тягость: по утрам он долго восстанавливал подвижность, походка стала заплетающейся, да и давление постоянно мучило – поднималось до 180. Жена переживала: вдруг на работе ему станет плохо. Так и жили в постоянном напряжении. Но когда пришло время в очередной раз проходить МСЭ, чтобы подтвердить инвалидность, поняли, что, оказывается, всё еще было не так плохо.
Мучения начались с апреля этого года. Комиссия приняла решение снять группу инвалидности. Ивлиевы были в шоке: что изменилось за год? Последствия инсульта те же: ни шансов найти нормальную работу, ни здоровья не добавилось. Супруга Надежда Ивановна попросила назначить комиссию повторно. Она сама имеет 3 группу инвалидности, у нее заболевание крови. Пока супруг получал пособие в 23 тысячи тенге плюс такую же небольшую зарплату, на лекарства хотя бы хватало. Но что дальше? До пенсии 59-летнему мужчине еще несколько лет, а сил работать даже сторожем всё меньше.
– Но я даже не из-за этого просила назначить комиссию повторно, – говорит Надежда Ивановна. – Видела, что для мужа это трагедия – быть иждивенцем. Хотелось, чтобы он чувствовал себя увереннее.
Вторая комиссия направила Ивлиева на дообследование. «Прошли МРТ в «Жемчужине», – рассказывает Надежда Ивановна. – Доктор вышел, говорит: два инсульта было у вас. Предположил, что у нас вторая группа. Я говорю, что нет, вот третью сняли, дообследовать послали. Он удивился».
УЗИ сосудов головного мозга показало 65% непроходимости, но комиссия МСЭ вновь отказала Ивлиеву в присвоении группы инвалидности. Тогда его жена пришла на прием к руководителю Департамента Комитета труда, социальной защиты и миграции и попросила назначить независимую экспертизу. Считала, что врачи, которые входили в первые комиссии, к мужу уже относятся предвзято: мол, надоедают, да еще и жалуются.
Надежда Ивановна говорит, что Мурат Муратбеков пообещал ей независимую комиссию.
Третий инсульт
Каково же было ее удивление, когда в составе комиссии она увидела все тех же людей. Правда, были два врача не из медико-социальной экспертизы. Но что они могли сделать? Надежда Ивановна говорит, что уже после разговаривала с ними. Те развели руками: из пяти человек трое – специалисты МСЭ, как могли обычные врачи противостоять их мнению?!
– Раньше меня в кабинет вместе с мужем пускали, – плачет женщина, – а тут не разрешили зайти. Его долго не было. Вышел растерянный, белый. Говорит, раздели догола, чуть ли не танцевать заставляли. А потом меня вызвали: «Надежда Ивановна, вы вообще зачем сюда ходите? Мы посмотрели, он головой о стенку не бьется, соплями не умывается…»
Было это 15 июня. 26-го утром у Геннадия Викторовича случился третий инсульт. И он умер. А в обед пришло официальное заключение, в котором значилось: «показаний для установления группы инвалидности не было». Плюс рекомендация «наблюдаться в медицинской организации по месту жительства, которая при ухудшении состояния здоровья и при наличии признаков инвалидности может направить Вас на медико-социальную экспертизу». Увы, Геннадию Викторовичу экспертиза уже была не нужна…
Не хуже –значит лучше?
В общем-то, человек после одного инсульта может ожидать следующего удара. Почему этот фактор никак не повлиял на решение комиссии?! Непонятно и то, почему в прошлом году инвалидность мужчине дали, а в этом решили снять.
Замруководителя департамента Амина Шахбутова дважды была председателем комиссии, которая выносила решение по Ивлиеву. Говорит, в прошлом году Геннадий Викторович после преходящего нарушения мозгового кровообращения (остро возникшего. – Прим. авт.) четыре месяца находился на больничном листе. После этого встал вопрос о его трудоспособности.
Учитывая, что имелись ограничения в трудовой деятельности, ему была установлена группа инвалидности. На переосвидетельствовании уже грубых осложнений не было – ни парезов, ни параличей. За год стал лучше разговаривать, лучше двигаться, сам себя обслуживал и т.д. Плюс за это время у Ивлиева не было повторных нарушений кровообращения. Болезнь стабильно протекала, не прогрессировала. Поэтому, принимая во внимание и результаты обследований, инвалидность ему не установили.
В беседе с Аминой Жанзаковной выяснился еще один момент: оказывается, когда 30 мая Ивлиев пришел на МСЭ повторно (в третий раз), ему отказали, потому что прошел слишком маленький срок после снятия инвалидности. Вот если бы возникли какие-то новые ситуации, угрожавшие здоровью, по показаниям врачей его могли бы направить. Но не ранее, чем через 2-3 месяца.
Надежда Ивановна говорит, что в первый раз о таком слышит. И ее это объяснение не удовлетворяет. У мужа паралича изначально не было. А водителем он ни в самом начале не мог работать, ни в нынешнем году. То есть причина отказа – не перенёс еще один инсульт за год? Так вот же он, настиг…
Кто сторожит стражников?
Возмущение женщины вызывает и тот момент, что в составе независимой комиссии сидели всё те же эксперты. Руководитель департамента Мурат Муратбеков объясняет: если собирается расширенная комиссия, то управление здравоохранения вводит в нее представителей врачебно-консультационной комиссии, не связанных с Департаментом Комитета труда и соцзащиты. Призвать в состав комиссии специалистов из другой области, к примеру, не представляется возможным.
Пожалуй, не самый удачный пример независимой комиссии, учитывая, что врачи от здравоохранения могут высказать свое мнение о состоянии, но не о функциональности человека на комиссии. Да и состав – трое сотрудников МСЭ, двое врачей (как у Ивлиева) – тоже не обнадеживает в плане независимости. Получается, что МСЭ сама принимает решение, сама себя контролирует?
По словам Муратбекова, заключения врачей МСЭ проверяются в Министерстве труда и соцзащиты. Однако это выборочный мониторинг: все заключения поступают в базу, некоторые из них проверяются. Скорее антикоррупционная мера, а не проверка. Кроме того, по словам руководителя департамента, в министерстве проверкой занимаются не врачи, а просто специалисты.
Конечно, можно обратиться на сайт министерства, написать в блог. Но насколько это эффективно? Мы просмотрели несколько обращений из разных областей, в которых люди грамотно и со знанием Правил 2015-го года, по которым проводится освидетельствование, говорят о том, что не согласны с решением МСЭ. Но в министерстве им отвечают, что они вправе назначить повторную комиссию или обратиться в суд с гражданским иском.
Единственное известное медицинское НПО Казахстана – общественный фонд «Аман саулык» – тоже может оказать лишь косвенную помощь. По словам сотрудника фонда врача Гаухар Ткаченко, она может по телефону горячей линии проконсультировать человека, который зачитает ей медицинские заключения, сказать, возможно ли с такими показаниями получить инвалидность. Но опять же ее слова не признают в МСЭ, они, правда, могут пригодиться в суде.
Мурат Тлемисович говорит, что за год в МСЭ обращается около девяти тысяч костанайцев. Около двух тысяч получают инвалидность. Многие недовольны, спорят. Но доказать неправоту комиссии в последние годы не удалось никому. Что же касается Геннадия Ивлиева, позиция у департамента твердая: они выражают соболезнование Надежде Ивановне, но считают, что комиссия вынесла правильное решение.
Прецедент
В нашей области был прецедент не только для Казахстана, но и для СНГ. Это говорят сами участники истории. В 2012 году адвокат Снежанна Ким добилась, чтобы жительнице Костаная Любови Сущанской, интересы которой она представляет, все же присвоили группу инвалидности. Для этого пришлось дважды дойти до Верховного суда. Снежанна говорит: проблема взаимодействия населения и МСЭ давно назрела для того, чтобы рассматривать не единичные случаи, а ситуацию в целом. Претензий в адрес медико-социальной экспертизы накопилось немало.
А вот героине статьи, считает адвокат, нужно добиваться справедливости не в гражданском процессе. Если бы муж был жив, он отстаивал бы свои интересы. Но сейчас, чтобы суд получил возможность исследовать акт обследования Ивлиева, нужно, чтобы его затребовали сотрудники правоохранительных органов, больше никому его не предоставят. Следовательно, процесс должен быть уголовным.
Адвокат Надежды Ивлиевой собирается инициировать возбуждение уголовного дела. Повод – доведение до смерти. Надежда Ивановна полагает, что перенесенные волнения подорвали и без того неважное здоровье мужа и привели к инсульту.
– Мужа уже не вернуть, – вытирает она слезы. – Но я хочу наказать членов комиссии. Хочу, чтобы эти люди задумались. Возможно, это поможет тем, кто придет на комиссию в следующий раз…
