«Литовский роман» – под таким заголовком десять лет назад «КН» опубликовали историю о том, как казашка Самаркан и литовец Пятрас однажды связали свою судьбу. А в девяностые женщина едва ли не тайком уехала с двумя детьми из литовского хутора в родное село Шолаксай. Этим летом Пятрас впервые за четверть века навестил свою семью.
Нетипичная история
Большинство наших пар ломается по причине пьянства или измен, из-за того, что «не сошлись характерами», не хватало денег или «родители вмешивались». Ничего из этого Самаркан и Пятрасу жить не мешало. В преамбуле к первой публикации я так и написала:
«Личная жизнь этих двух людей могла сложиться иначе, если бы ее, эту жизнь, не придавила большая политика, предрассудки и еще тоска каждого из них по своей малой родине...»
Самаркан Аубакировна до сих пор пишется Радзявичене. Пятрас Радзявичус ее единственный муж, хотя и бывший. После расставания с ним, уже в Казахстане, не раз приходили сваты – она отказывала. Почему? Сложный вопрос.
Самаркан росла без родителей, у дяди. Он был одиноким человеком. Выйдя замуж за Пятраса, она уговорила мужа не торопиться с отъездом в Литву. Пока дядя жив, надо пожить рядом с ним – больше некому.
Дядя был в принципе против этого брака, и то, что литовский зять согласился жить в Шолаксае, чтобы не оставлять пожилого родственника в одиночестве, говорит в его пользу. И то, что бесприданницу взял, не искал богатую невесту, тоже вызывает уважение. Самаркан и сама оценила это по достоинству: значит, любовь у него, а не «партизанская» интрижка. В Шолаксай Пятрас приехал «партизаном» на уборку – заработать. Самаркан трудилась на току – так и познакомились. После уборки он уехал домой, а потом вернулся. С одной стороны – счастливый финиш, а с другой – начало тех проблем, из-за которых потом расстались.
О чем болит сердце
Когда я в первый раз писала «литовский роман», он был построен на словах Самаркан. А этим летом мы поговорили и с Пятрасом. К слову, ту публикацию Самаркан ему переслала, и, по словам Пятраса, газету он до сих пор носит с собой. И в Шолаксай приехал с номером «КН», в котором была запечатлена часть их судьбы.
Все, что было тогда написано, у Пятраса возражений не вызвало. Разговор с ним получился интересным и, можно сказать, драматическим. Он женился после расставания с Самаркан, но жена заболела, умерла – снова остался один. От второго брака детей не было, а Валюс и Лена остались в Казахстане. Сделали операцию на сердце, получил инвалидность. Пенсия чуть больше двухсот евро. А цены в Литве очень высокие.
– В Шолаксае можно на эти деньги жить, а у нас очень трудно. Сейчас у меня только теплица и огород...
Когда-то они с Самаркан в той же небольшой деревне, где и сейчас живет Пятрас, держали корову. И эта корова тоже стала одной из причин расставания. Пасти ее можно было только с веревкой. Крошечные кусочки свободного пастбища нельзя было пересекать и на сантиметр. Корова – на веревке, веревка – в руке, шаг вправо, шаг влево – скандал с соседками.
Самаркан однажды решила корову просто привязать – надоело ей самой быть привязанной к корове. Прибежала соседка, обозвала, национальность упомянула недобрым словом.
– Пошла к черту, – сказала Самаркан. – У нас коровы вообще без привязи пасутся.
«Ты меня знаешь!»
Она не поддавалась, хотя была в меньшинстве на этом хуторе, окруженном лесами. Могла и Пятраса своего назвать «лесным братом», если он упоминал ее азиатское происхождение. Может быть, сгладились бы все эти житейские мелочи. Самаркан ни на кого зла не держала, язык выучила, хозяйством и семьей занималась добросовестно. У нее был литовский паспорт, гражданство получила без проблем. Оформлять новые документы пришлось, когда вся Прибалтика вышла из состава СССР. Она была далека от политики и не придала значения переменам, но Пятрас сказал:
– Теперь ты никуда не денешься. Никакого Казахстана и Шолаксая тебе больше не увидеть.
Может, раздражен был чем-то или пошутить решил, но его слова повергли Самаркан в шок. Она их восприняла очень серьезно.
– Ты меня знаешь, захочу – уеду, – резко сказала она мужу.
– Не уедешь, – стоял он на своем.
Уехала. Почти тайком. Заранее купила три большие сумки. Уложила туда необходимые вещи, купила посуду, утюг, мясорубку. Всё это было ей необходимо, чтобы начать новую жизнь. Ведь даже если удастся добраться до Шолаксая, там родственников нет. А детей двое: Валюсу было девять лет, Лене – четыре года.
Выехать тогда из Литвы было непросто. Сначала они добрались до Белоруссии, но билетов на Москву вообще не было – ни на сегодня, ни на завтра, ни на неделю вперед. И только возле одной кассы на вокзале еще толпились люди.
– Куда стоите? – спросила она у очереди.
– На Саратов, – ответили ей.
– И мне туда же...
В Саратове Самаркан уже почувствовала себя дома. А в Шолаксае, где ее действительно на тот момент мало кто ждал, снова удалось зацепиться за жизнь, ведь это уже не чужбина, а родина...
Прошло 25 лет
И вот, как в настоящем романе, прошло 25 лет. Приезд Пятраса в Шолаксай стал в селе событием. Местные жители запомнили его как добросовестного работника. Ни в каких темных делишках он замечен не был, к спиртному пристрастия не имел, а трудовую дисциплину литовца начальство всем ставило в пример: ни разу не опоздал на работу, ни разу не провалил задание. Работал водителем на ферме, перевозил доярок – ответственный, между прочим, участок.
А главное, семья не подвела. Бывшая жена вела себя эти четверть века достойно – все внимание отдавала детям, а потом внукам. Сына Валюса шолаксайцы отцу хвалили наперебой, кто-то даже сказал, что он, отец, хорошо воспитал парня. О чем Пятрас гордо сообщил Самаркан. А она с усмешкой переспросила: «Ты хорошо воспитал?»
– Ты, все ты, – рассердился он. – И увезла ты, и воспитала ты, – для Пятраса эта тема болезненная.
Он всем пытается объяснить, что любил детей и никогда бы не бросил, если бы мать их не увезла. Он действительно помогал в меру своих возможностей, связь поддерживал, хотя расстояние между ними было огромное. Родственные связи он не оборвал. Несколько раз пытался приехать в Шолаксай, но в одиночку боялся лететь из-за больного сердца.
– Сейчас летает прямой самолет Вильнюс-Астана. Казахстан сделал безвизовый режим для литовцев – вот я и решился, – рассказывал он мне. – В аэропорту родня встретила...
Родня
Слово «родня» на Западе вряд ли широко употребляется. А у нас оно в обиходе и у русских, и у казахов. И то, что Пятрас назвал родственников бывшей жены своей родней, прозвучало трогательно.
Он рассказывал, что каждый день шолаксайцы зовут его в гости, варят мясо, угощают именно как родню. И ему не может это не нравиться. Радуют внуки – Альмансур и Бексултан Валюсовичи и внучка, сильно деду полюбившаяся, Яна Валюсовна. Все на фамилии деда, как и сын Валюс.
– Увидел внуков – сердцу легче стало, – говорил мне Пятрас.
В голосе у него часто пробиваются слезы. Он приехал и уезжал со слезами. Радость и боль – привычное состояние для слез. Радовался, что не одинок, семья есть. Дочь Лена – красавица, вышла замуж за хорошего парня Евгения. Самаркан вместе с ними живет в Костанае.
Валюс занимается сенозаготовками как предприниматель. Все дни, которые провел в Шолаксае, Пятрас ездил на сенокос вместе с сыном и оценивал работу со знанием дела:
– Плохое сено, мало. Больше солярки уходит. Но работают хорошо.
– А как Валюс живет, вы довольны? – спросила я.
Днем раньше Умурзак Ихтиляпов сказал мне, что Валюс живет в одном из домов, которые строили украинские подрядчики для совхозных специалистов. В таком же доме живет сам Ихтиляпов.
– Когда Пятрас здесь жил, он мечтать не мог о таком доме, – сказал Умурзак Бекдельдинович. – Они с Самаркан жили с ее дядей в двухкомнатной неблагоустроенной квартире. А у Валюса все необходимое для хорошего быта есть. Не пропала литовская семья в Шолаксае, – подчеркнул Ихтиляпов. – Благодаря Самаркан Аубакировне и благодаря казахским традициям. Если люди трудятся, если заслужили, будет им уважение ото всех...
Пятрас имел возможность в этом убедиться. Дети, внуки живут в хороших условиях, в достатке.
Последняя ли страница?
Пятрас уже вернулся в Литву. Добрался благополучно. Мне он говорил, что снова приедет в гости в 2020 году. Для них с Самаркан это опять длинная дистанция.
– Мне кажется, что он вернется раньше, – сказала я Умурзаку Ихтиляпову, когда мы обсуждали эту историю, которой многие прониклись еще 10 лет назад.
– Я думаю, что он и уезжать не хочет. Приходил ко мне в кабинет. Обнял. Слезы у него в глазах стояли, – ответил Умурзак Бекдельдинович.
Самаркан сказала, что когда провожала бывшего мужа, он плакал, она – нет:
– В Костанае посадили его на поезд в Астану. Пока стояли на перроне, женщины выглядывали из окна. Видно, он им сказал, что провожают его жена и дети, которых он не видел 25 лет, и вот теперь снова расстается. А я отвыкла от него уже давно. Кроме детей и внуков никто мне сейчас не нужен...
По словам Самаркан, она уверена, что жизнь у нее сложилась лучше, чем у Пятраса. Дети тоже так думают. Он рассказывал им о хуторянах, которых они еще немного помнят.
– Там мало кто счастья дождался. Работы нет, ребята выпивают, иные девушки проститутками становятся, уехав в город. Мои дети меня благодарят, что мы не там, а здесь, – сказала Самаркан.
Но это большой мир, в котором не все гладко. А есть еще маленький мир, а в нем – Самаркан, Пятрас, их дети и внуки. В этом мире общий язык найти легче. Поэтому не будем считать эту страницу литовского романа последней.
Людмила ФЕФЕЛОВА
Фото из семейного архива героев публикации
