О чем думает солдат, прошедший афганскую войну?
Обывательский взгляд
Этот локальный конфликт (как его принято называть теперь) имел совсем не локальные последствия. Многие политологи утверждают, что эта война – главный фактор развала СССР. Другие считают, что один из главных. Афганская война также стала культурным феноменом. Постсоветскому человеку и сейчас знакомы слова на пушту и дари – бача, шурави, моджахед, душман, Кандагар, Герат и т. д. Многие афганские песни, среди которых «Кукушка», «Дембеля», «Салам, бача» стали народными и дворовыми. Афганский головной убор паколь (берет с закатанными краями в обруч) еще в 90-х мальчишки умели делать из своих рубашек и называли его «пуштунка».
Ветеранов этой войны принято именовать «афганцами» и это тоже странно. По этой аналогии можно представить ситуацию, когда солдат более поздних войн стали бы называть «чеченцами» или «сирийцами». Этого, конечно, никогда не произойдет, но «афганцы» почему-то прижились в народе. Это дикое (по большому счету) обозначение имеет привычную коннотацию для нас. Наверное, потому, что и сам Афганистан за 10 лет войны перестал быть чужим для советских граждан.
Впрочем, и настоящие афганцы после войны высказывали слова уважения к вчерашнему противнику (в том числе в интервью западным СМИ). На перевале Саланг стоит памятник Сергею Малыгину, водителю военного грузовика. При выезде из тоннеля он увидел, что на него несется переполненный автобус – даже на крыше сидели дети. Солдат увел машину в сторону, погиб от столкновения со скалой, но спас маленьких пассажиров. Афганцы до сих пор ухаживают за памятником и даже построили рядом маленький фонтан.
Это беглые итоги конфликта, обывательский взгляд назад. А о чем думает солдат, прошедший эту войну? Газета спросила об этом Леонида ГАЛИЦЫНА.
Братство
«Афганское братство» – это тоже устоявшееся выражение, почти устойчивое. Масса ветеранов после войны превратилась в алкоголиков, наркоманов (пристрастились к героину в Афганистане). Но значительная часть солдат стали бизнесменами, политиками, общественными деятелями. Леонид Галицын выбрал путь учителя. Вернее, воспитателя. Он возглавляет военно-патриотический клуб «Аскер». В Щербаковской средней школе у него также музей с интересными экспонатами. Например, его ученики своими руками создали реалистичный макет перевала Саланг.
Туннель Саланг печально известен своими трагедиями. В 1980 году из-за ДТП в тоннеле остановилась автоколонна. Выхлопными газами задохнулись 16 солдат. В 1982 году в тоннеле взорвался бензовоз – погибло 176 человек. Об этих не боевых потерях, в прессе не сообщали. Галицын проходил службу именно в эти годы – 1980-1982. Через день после демобилизации солдат его полка отправили в очередное наступление в Панджшерском ущелье. Здесь Леонид потерял много однополчан.
Попал – не попал
– В каком полку вы служили?
– 345-й отдельный парашютно-десантный. Сформировался во время Великой Отечественной войны и с тех пор участвовал во всех конфликтах СССР и России. У меня в музее есть знамя полка. Считаю его самым ценным экспонатом.
– Какая у вас была военная специальность?
– Радист-корректировщик 3-й артиллерийской батареи.
– Расскажите коротко о своих военных функциях.
– В группе из четырех человек мы выдвигались на позиции перед противником. Командир наносил на карту объект, а затем называл координаты. Я повторял их по рации на батарею. Вскоре над нашими головами начинали лететь снаряды, а мы корректировали этот огонь.
– А какие объекты вас интересовали?
– Те, из которых велась стрельба. Или назначенные нашей разведкой, авиацией.
– Опасное занятие.
– Нас прикрывала специальная боевая группа. И мы особенно не приближались к противнику, чтобы говорить о настоящей опасности.
– У моджахедов было тяжелое вооружение?
– Нет. Ни танков, ни артиллерии. Минометы разве что.
– Помню, как мы с солдатскими матерями ездили с вами в Астану, в бригаду ВДВ. И помню, как вы обрадовались, когда увидели гаубицу Д 30. Едва обниматься не бросились.
– Так, конечно! Эти гаубицы и состояли в нашей батарее. Старого друга увидел, можно сказать, родное существо.
– Удачная у них конструкция. В 1960 году созданы, а вижу их до сих пор в сюжетах с Украины. Мы, кстати, были в Астане в 2008 году. В нашу поездку началась война в Южной Осетии. Войны, наверное, никогда не закончатся.
– Не закончатся, будь уверен.
– Тогда, наверное, нужно четко и ясно представлять себе причины и последствия. К Великой Отечественной священной войне вопросов нет. А вот для чего был нужен Афганистан?
– Я не буду вдаваться в политику, в экономику. Пока мы там были, в стране открывались школы, больницы. В горах пробивались туннели, строились дороги. Я сам развозил по школам посылки от советских школьников их афганским ровесникам. Их было очень много. Пока мы там были, наркотрафик героина почти сошел на нет. Мы могли бы подружиться, наверное. Со временем. Но эту войну разжигали со всех сторон – Америка, Англия, Китай, Иран, Пакистан... и все случилось так, как случилось. Но мы хотя бы попытались. Я иногда размышляю: мы потеряли в Афганистане почти 16000 человек. Да, каждая судьба – трагедия. Но возьми для сравнения статистику жертв ДТП даже в одном крупном городе. Уверен, за 10 лет эта цифра будет намного больше...
Мир
– Вы упомянули о школьниках. И я подумал, что вообще мало знаю об Афганистане. Пустыня, горы и мак – всё, что я вижу перед собой. А какой вам показалась эта страна?
– Афганистан очень разный. Днем жара, ночью жуткий холод. Там не только пустыни – есть прекрасные зеленые оазисы и долины. Горные реки с форелью. Очень много винограда росло при нас. С косточками, без косточек, десятки видов. А еще я в жизни не видел лучших дубленок. Там было очень развито овцеводство и обработка кожи – настоящее искусство. Дубленки расписные, тонкие, легкие, теплые с густым мехом. Да...
– А в кишлаки заходили? Я их представляю, как глиняные нищие деревни.
– В кишлаки мы заходили – искали оружие, прочесывали дома. И нищие, и богатые – всё как везде. Сами афганцы очень интересные. Схватывают на лету, память хорошая, любопытные, умные. И выносливые. Мы на них смотрели – вот он вроде такой хиленький, слабенький. А ты в горах 20 раз уже умер, а он идет и идет. И не просто идет, а несет на себе снаряжение. Кстати, очень любили наши галоши. Такие – черные снаружи, красные внутри. Ну и язык они изучали наш, а мы их. С армии пришел, много знал, а сейчас забыл.
– Бача, шурави – всем известны.
– Бачу у нас, кстати, исказили. Прямой перевод – мальчик, малыш. А у нас бача стал чем-то вроде брата.
– Что вас волнует сейчас, в современном мире?
– Мне не нравятся жизненные ориентиры и ценности молодежи. Вы знаете, американцы создали план Даллеса? План по моральному разложению населения СССР. Кажется, они добились своего. Куда ни посмотри – увидишь этому свидетельство. Даже у взрослых людей весь смысл жизни сейчас сводится к потреблению. Купить машину побыстрее, дом – побольше. А что в итоге? Вот так оглянешься и ужаснешься: зачем все это? Да, ради детей люди живут. Но ребенок вырастает таким же потребителем, проходит тот же тупиковый путь, и так без конца. Все наши дети сейчас знают свои права, а обязанности не знают. Вот в чем беда. А мы вот, например, строили светлое будущее. Сейчас говорят, что нас обманули, но мы-то искренне верили, и цель была благородной. Сейчас цели нет.
(Леонид в беседе нередко называл американцев «пендосами». Прозвище американских военных, которое те получили от российских военнослужащих во время югославской войны).
– Не самое теплое прозвище.
– Думаю, во всем мире они тепло относятся только к себе. Может быть, американская модель счастливой жизни работает у них в стране. Но мы совсем разные – по климату, по ментальности, вкусовым предпочтениям, по всему. И поэтому слепо следовать их мечте нельзя.
– Афганская война – это по большому счету борьба СССР и Америки. 1989 год уже далеко в прошлом, а война, кажется, так и не закончилась. Из ваших слов понял, что сейчас идет война за мысли и за души людей.
– Война никогда не закончится.
– А мы победили или проиграли в афганской войне?
– У нас не было задачи уничтожить эту страну, победить ее. Вы знаете, что главные потери мы понесли при сопровождении колонн с гуманитарным грузом. Мы везли в Афганистан мир, а в нас стреляли из-за угла. Но 10 лет мы упорно везли и везли мир. Афганистан его не принял и мы ушли. А кто победил – решит история.
