История шпионажа: из первых рук. Годы горестей и беззакония

(Продолжение, первая часть и вторая часть)


Коллаж Владимира Берёзкина

… В стране завершилась, наконец, гражданская война при активном участии в ней различных интервентов. Можно без помех заниматься устройством первого в мире социалистического государства. Уходило в историю само понятие «контрреволюция», вместо него перед чекистами встал новый враг с прозаичным названием — государственное преступление.

«Самые тяжкие»

Пришла пора подумать о полноправном законодательстве, оставив в прошлом внесудебные циркуляры и указания свыше. В том числе и по таким тяжким преступлениям, которые можно отнести к разряду «шпионаж». В 1926 году в законодательстве РСФСР появляется статья 58.6, которая устанавливает уголовную ответственность за это преступление. Высшей мерой наказания за него назначается расстрел с конфискацией имущества, а при смягчении приговора - лишение свободы на 10 лет, но также с конфискацией. На всеобщее обозрение выставлен особый перечень сведений, которые относятся к гостайнам.

Пятого декабря 1936 года была принята Конституция СССР. В ней ряд преступлений, включая шпионаж, названы «самыми тяжкими злодеяниями». Но полноправным новое законодательство считать невозможно из-за ряда противоречивых и непоследовательных положений. Например, привлечение к суду «совершивших деяния задним числом». Или установление уголовной ответственности совершеннолетних членов семьи, ни сном, ни духом не ведавших о преступлении. Тем самым, если заглянуть в историю, страна была возвращена к положению Соборного уложения 1649 года, от которого отказалось даже царское правительство в ХIХ веке.

«И массовый психоз»

В 1936 году наш регион вошел во вновь образованную Кустанайскую область. Уже два года работает система НКВД, созданная на основе ОГПУ и милиции. Его руководство и секретный отдел госбезопасности обустроились в здании бывшего реального училища, где проработало до 1942 года. Собственный изолятор временного содержания открыли в складском здании, построенном ещё купцом Тиминым по ул. Гоголя. Работу начали на основе Постановления «О революционной законности», прекратив прежние самостоятельные действия по «очищению края от контрреволюционеров и врагов народа».

В то время еще верилось, что в стране воцарится справедливость при наведении государственного порядка, будет подъём экономики и улучшение жизни в целом. И среди чекистов сразу же вырастут образовательный и профессиональный уровень. Если бы не наступили времена вопиющих нарушений социалистической законности, отступления от основ оперативно-розыскной деятельности.

Все началось с приказов по ужесточению работы с населением, «препятствующим» росту экономических показателей, или «организующим» враждебные настроения. С тезисом, что по мере дальнейшего строительства социализма классовая борьба в стране будет все более обостряться. Как результат получили скачок шпиономании, доносительства, массовый психоз митингов и обращений к жестокой расправе с новыми врагами народа. В Кустанай зачастили полпреды с контрольными функциями по «расправам», а затем и нарочные с запечатанными конвертами. А в них «разнарядки», сколько и кого разоблачить и осудить. И меры борьбы, вплоть до расстрела детей от 12 лет, имея в качестве доказательства вины лишь признание подследственных.

При этом считалось, что область якобы имеет «широкую базу» противников советской власти. К ним относили повстанцев локализованного Батбаккаринского восстания 1929 года, церковников и сектантов, бывшего купечества, «недобитых» контрреволюционеров, противников нового уклада на селе. Ну и в придачу к ним уцелевших после чистки партии в 1933 году, ссыльных и спецпереселенцев: немцев, корейцев, румын, поляков. А еще группы военных и дворян из Петербурга, местных националистов...

«Преступные методы»

Первым начальником Кустанайского УНКВД стал Н. Павлов, имевший низшее, иначе говоря, начальное образование. Это он ввёл в обиход заимствованную сверху систему допроса «конвейером» (лишение сна и пищи несколько суток). Разнарядкам он особо не противился и вскоре был повышен по службе в центральный республиканский аппарат. Там он позже и понес ответственность за репрессии, в том числе и в Кустанае. Все дела принял его заместитель М. Тюрин, в странном статусе – «без назначения руководителем». Участившимся разнарядкам он сопротивлялся недолго, тем более, что вразумил его сам нарком С. Реденс. Оказывается, после ареста в Кустанае ста шпионов, в основном из немцев, корейцев, поляков и румын, необходимо было подвести к аресту ещё двести!

Преступный конвейер заработал. Была сформирована отдельная группа из оперсостава, милиционеров, фельдъегерей и даже пожарных. Начались надуманные обвинения, аресты с побоями и содержанием в холодном карцере. Вовсю использовали испытанное средствопод названием «лимузин». Это когда под ножку табурета подкладывался кубик и сидящих в изнеможении не надо было будить, они валились сами и, падая, просыпались. Подготовка к расстрелу и само лишение жизни называлось спецоперацией, а возглавлял её лично начальник областной милиции.

На рассмотрение внесудебной «тройки» предъявлялись «признания» с подписями «шпионов» и их участь была решена. Кого к расстрелу по 1 степени, а кому лагерные сроки. Членов «тройки» не интересовало, что подследственные не могли ни читать, ни писать, жили в глухом поселении, в котором нечего было разведывать. В числе осужденных мог оказаться кто угодно: директор предприятия, юрист, интеллигент, военный из комсостава… Немыслимое дело, за решеткой оказались первый секретарь обкома партии Н. Кузнецов, председатель облисполкома В. Байдаков и многие другие коммунисты!

Разумеется, «шпионы» писали жалобы, но их просто складывали в стол. Одни, надеясь на очевидную абсурдность обвинения, подписывали трафаретные признания. О том, когда, кем и при каких обстоятельствах были завербованы, какие задания получали (на скотном дворе в глухом ауле?), кого сами завербовали, какие поручения давали… К примеру, обвиненные в шпионаже румыны указывали, что их завербовал некто «Шаргу» или «Фудже-Таре». Позже выяснилось, что это были национальные румынские ругательства. С косвенными признаками шпионажа был арестован поляк М. Демский, всего два года живущий в стране. Его передали в республиканское следствие, а шестерых его земляков-кустанайцев тут же причислили к враждебной группе с печальным финалом. За будничный вопрос к военнослужащему к высшей мере наказания подводится некий Корнелит.

Слишком рьяным был

Более двух лет репрессиями в Кустанае руководил почетный сотрудник УНКВД М. Тюрин, рьяно исполнявший любые приказы руководства. Некоторые итоги его «деятельности» таковы: репрессировано 542 кустанайца, из них расстреляно 208. Их было бы гораздо больше, если бы не запрет органам НКВД и прокуратуры производить какие либо массовые операции по арестам, принятый в ноябре 1938 года. Сталиным был выдвинут тезис об «ошибочных взглядах», и сразу колесо репрессии покатилось в обратную сторону. Вся ответственность за них в основном легла на местные органы НКВД, 1342 его сотрудника были подвергнуты уголовному преследованию.

В 1939-м годц были арестованы и в последующем расстреляны М. Тюрин и бывший начальник Карабалыкского РО Ж. К различным срокам осуждены Н. Павлов, бывший начальник областной милиции К., начальники отделений Х. и Б., офицер М., под следствием находился бухгалтер Карабалыкского РО Д.

В 1957 году сын Тюрина из Саратова ходатайствовал о реабилитации отца. Ему было отказано. Материалы судебного дела чекиста красноречиво говорили о перерождении офицера, прямо скажем, в палача…

Важно. Все факты, события, фамилии взяты из книги А.Каратаева «До ХХI века» (на примере костанайских – история казахстанских органов безопасности). Книга издана для массового читателя в 2003 году.