Жительница Костаная Алия САТМУРЗИНА – боец и координатор отряда поисковиков «Панфиловшылар» – уже 20 лет возвращает пропавшим без вести родину и родных людей.
Ищите по имени
– Алия, с чего начался ваш путь в поисковом движении?
– Все началось с урока истории в девятом классе в 2003 году. Перед 9 Мая учитель попросил нас расспросить родных о военном прошлом. Я пришла домой и спросила маму: «Что ты знаешь о наших дедах?». Она направила меня к бабушке Ажар, которая родилась в 1936 году в селе Кара-Оба Урицкого района. Бабушка расплакалась, вспоминая отца – Айтжана Итемгенова. Он ушел на фронт в 1941-м, пообещав привезти дочери куклу «ростом с нее». Но в декабре 1943 года пропал без вести. У Айтжана был брат – Ашим Итемгенов, 1912 года рождения. Он тоже ушел на войну, служил младшим сержантом, командовал минометным расчетом. Оба брата числились пропавшими.
Я начала отправлять запросы в архивы: ЦАМО в Подольске, военкоматы, Департамент обороны. Ответы приходили одинаковые: «Пропал без вести». Перелом случился в 2021 году, когда я подключилась к ОО Atamnyn amanaty. Стала сотрудничать с российскими поисковиками. Они посоветовали искать только по имени, без фамилии. Фамилии, особенно тюркские, нередко искажались. В хаосе войны это неудивительно.
Последний бой
– И это сработало?
– Да! В базе ЦАМО я нашла запись: «Штимгенов Ашим, 1912 г. р., призван из Урицкого района». Опечатка в фамилии, и мой прадед Ашим почти 80 лет числился под чужим именем. Оказалось, он погиб 8 июля 1943-го под Курском, в деревне Игишево. Тогда она называлась Самодуровка. Здесь проходил северный фас Курской дуги. После войны свое название деревня получила от имени командира батареи, Героя Советского Союза Георгия Ивановича Игишева. Он также погиб 8 июля 1943 года. В течение двух дней солдаты здесь отбивали танковые атаки противника. В том числе и мой дед.
– Что вы почувствовали, узнав правду?
– Ощущение, будто он сам протянул мне руку через время. Интересно, что моя сестра, родившаяся 8 июля, унаследовала спокойный, рассудительный характер Ашима. Бабушка не дожила до этого дня – умерла в 2005-м. В 2023-м я отправилась в экспедицию в Калужскую область. Курские поисковики, узнав мою историю, привезли мне землю с братской могилы. По нашей традиции, мы шьем холщовые мешочки со звездами – в них хранится священная горсть земли. Когда я взяла его в руки, рыдала целый час.
В 2024-м мы установили памятник в Караобе. На открытии собрались все – от правнуков до старейшин села. Ашим наконец вернулся домой. Его останки были вначале найдены в одиночной могиле. Курские поисковики рассказали, что череп был пробит пулей, а на ребрах – характерные зарубки от штыка. Видимо, он погиб в рукопашной схватке. Это страшно, но я благодарна даже за такие детали. Теперь он не «пропавший», а солдат, принявший последний бой.
Военкомат сжёг архив
– С какими трудностями сталкивается ваш отряд?
– Наш отряд базируется в Павлодаре. Мы работаем на энтузиазме. Все бойцы – учителя или заводские рабочие. Поиск – это как долг в свободное время. Спонсоры? Их можно пересчитать по пальцам. На мне футболка с логотипом нашего отряда. Мы их изготовили за счет помощи крестьянского хозяйства Пфунт из Федоровского района. В экспедициях мы работаем бок о бок с российскими поисковиками и видим их реалии. Они получают большие гранты от государства. У нас такой практики нет. Но ведь на войну ушли 1,2 миллиона казахстанцев, и 300 тысяч из них числятся пропавшими без вести.
Большая боль – у нас нет единого казахстанского архива. В данных полный хаос. В 2022-м я позвонила в один районный военкомат. Мне ответили, что архивы с призывниками были сожжены. Я была потрясена. А мне ответили: «70 лет прошло, зачем эти бумаги нужны?». Разве объяснишь здесь, что когда мы находим солдата, который 80 лет лежал в безымянной могиле, мы возвращаем ему главное – человеческое достоинство.
– Как люди реагируют на вашу работу?
– «Оставьте мертвых в покое» – говорят некоторые. Однажды мужчина позвонил и сказал: «А зачем вы поднимаете информацию о таком-то. Он ведь военопленный, значит, предатель!». Я пыталась объяснить: плен – не выбор. Ранение, контузия, приказ командира, миллион причин может быть. Но в большинстве своем люди адекватные и интерес к своим корням растет. Во многих семьях остались похоронки, все больше заявок к нам поступает о современных местах захоронений тех или иных солдат. Мы безвозмездно оказываем услуги по поиску. Так что читатели могут обращаться к нам.
Наша общая Маншук
– Как строится сотрудничество с зарубежными отрядами, учитывая сложную политическую ситуацию?
– Поисковики – вне политики. Латвийские коллеги недавно нашли табличку с именем казаха из Семипалатинской области. Просят содействия в поиске родных. Норвегия передала списки захороненных казахстанцев на их территории. С российскими поисковиками мы вовсе сроднились. В июне планируем экспедицию в Псковскую область по приглашению отряда «Гвоздика». Также хотим отправиться в Калужскую область: здесь воевала 312-я стрелковая дивизия, сформированная из казахстанцев. Из 11 тысяч бойцов в боях под Москвой выжили только 1500. Все остальные ждут нас.
Так вот, ребята из «Гвоздики» «обижаются», когда мы говорим наша Маншук. «Маншук Маметова и наша тоже. Похоронена ведь в Невеле». Мы, как и на войне, все вместе. Надо понять, что солдаты СССР защищали не Россию, Беларусь или Украину. Враг был таким, что вопрос стоял не о государстве, а вообще о существовании живых людей.
Планы нацистской Германии в отношении оккупированных территорий СССР и Восточной Европы были сформулированы не как временная оккупация, а как радикальная перестройка демографии и уничтожение целых народов. Это подтверждается ключевыми документами и заявлениями нацистского руководства. В том числе генеральным планом «Ост». Он предусматривал выселение, порабощение и уничтожение до 85% населения оккупированных земель за 25–30 лет. А оставшиеся 15% планировалось денационализировать, превратив в бесправную рабочую силу для немецких колонистов. Без истории, образования, надежд. Грамоте планировалось учить лишь в той степени, чтобы «рабы» могли понимать дорожные указатели.
Меня корежит от шуточек по типу: «А ведь могли бы сейчас есть сосиски и пить Баварское». Каждый найденный нами солдат – это кирпичик в стене, которую они возвели против нацизма.
Мы рядом
– Чем занимается отряд помимо раскопок?
– Ведем патриотическую работу. В павлодарской школе №14 создали музей имени Панфилова. Пополняем его артефактами с раскопок. Читаем лекции, организуем субботники у мемориалов.
До меня дошли слухи, что в Костанае могила Героя Советского Союза Ильи Съянова стоит неухоженной. Родственники живут далеко, он и сам последние годы жил не в Кустанае, но последней волей просил захоронить его в родном городе. Это ведь не просто герой, а человек, который поставил точку в войне, на крыше Рейхстага. Если подтвердится, что могила без внимания, хочу организовать субботник. Замечу, что в Костанайской области акимат идет навстречу нашим инициативам. Есть регионы, где все по-другому.
– Что вас вдохновляет?
– С детства я мечтала стать военным. Но здоровье помешало. В поисковой работе я нашла смежный профиль. В камуфляже, берцах, в окопах, плечом к плечу с другими бойцами. Но бывают, конечно, минуты, когда ты устаешь. Ищешь, ищешь и без результата.
И бывает, что к нам обращаются родственники с запросом, и дело затягивается на год или два. Я тогда вспоминаю слова московского поисковика дяди Славы. Как-то посетовала ему о безуспешности поиска, а он ответил: «У каждого солдата своя минута и свой час». Мы просто должны быть рядом, когда эта минута настанет.
Отряд «Панфиловшылар» основан в 2016 году к 75-летию подвига панфиловцев. Командир Бакытжан Утепов, учитель НВП в школе №14 г. Павлодара. Instagram отряда @panfilovshylar. Контакты Алии: 8-747-489-79-30. Отряд помогает казахстанцам в поиске родных безвозмездно.
Фото предоставлены А. САТМУРЗИНОЙ
